Все мы только снимся Богу.
Но иногда его безмятежный сон
озаряет счастливая улыбка
© frozen


1 Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери,
2 тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали [их] себе в жены, какую кто избрал.
3 И сказал Господь: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет.
4 В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди.

© Бытие, глава 6


And I would have to pinch her
Just to see if she was real
Just to watch the smile fade away
And see the pain she'd feel

"Happiest Girl" © Martin L. Gore, Depeche Mode

Пролог. Нефилимы

Теперь я врядли вспомню когда и при каких обстоятельствах познакомился с ней. Иногда я уже готов был поверить, что мы знали друг друга сотню лет. Или встречались в прошлой жизни... Знаю лишь одно - в этой жизни она была девушкой, обладавшей той самой удивительной красотой, что притягивает вгляд, заставляя забыть обо всем и, прежде всего, о страхе, - и подойти даже не успев задуматься о том, что отважишься сказать в самом начале. Что-то осторожное и грациозное, и в то же время дикое, готовое сорваться безудержной страстью, в ее по-кошачьи плавных движениях порою готово было вызвать у меня пронзительное осознание самой простой вещи - правды о том, кем она была прежде. Я боялся и ждал этого внезапного яркого озарения как неожиданно налетающего из-за угла лобового стекла - когда после оглушительного визга тормозов и глухого удара в воздухе на несколько мгновений повисает звенящая тишина... Впрочем, ее природная сдержанность граничащая со скрытностью до сих пор оставляла возможность лишь довольствоваться смутными догадками, вопросами без ответов. А еще - вереницей воспоминаний и, пробегающим холодком по спине, загадочным ощущением дежавю.

Прошлое нельзя забыть, как-то однажды сказал я ей, ведь оно - частичка нас самих. Я знал, что если бы в ответ она решилась снять маску, я смог бы разглядеть там свое отражение. А быть может я искал в ней то, что прежде видел в тысяче прекрасных глаз, что когда-то позволили заглянуть за пределы дозволенного на одну секунду. Или на одну ночь... И хотя мне казалось, что достаточно сейчас было вспомнить те дни, когда я еще не был с ней знаком, когда мне еще хватало того, что я был самим собой - и все снова будет как прежде, - но сегодня неумолимая реальность вырастала стальными стенами со всех сторон, не давая забыться.
И тем весенним утром, в которое я твердо решил рассказать эту историю полную тихой светлой грусти, я сидел на краю озера, слегка подернутого рябью волн. Слушал шум ветра, льющегося музыкой, которую еще помнили древние камни на берегу, смотрел невидящими глазами на синюю воду прямо перед собой, в которой проплывали осколки неба... Прикрывая на секунду глаза я видел калейдоскоп ярких картинок, я видел двух людей, - держась за руки они шли куда-то по залитой солнечными лучами дороге и на мокром асфальте таяли следы их ног, а впереди была чарующая неизвестность, притягивающая как магнит. Манящая как пропасть, за которой - один шаг. Шаг, цена которому, - слепая вера в то, что они когда-то умели летать. Я не заметил как на землю незаметно опустились сумерки, окутывая полумраком темные деревья вокруг вместе с блекнущими красками еще несколько минут назад по-весеннему расцветающей природы. Где-то вдалеке, cправа от меня догорал закат, сжигая остатки чьих-то грез, а все новые и новые страницы еще не написанной книги перелистывал ветер, заставляя стучать сердце: «И ураганным ветром обжигающего дыхания он сдувал случайную прядь волос с ее глаз, жадно прижимался к ее лбу, как бы нечаянно касаясь веером разноцветных от солнечных бликов проказниц-ресниц, щекоча нежно-бархатную кожу, почему-то напомнившую ему детство и до боли знакомый голос, зовущий куда-то вдаль... Откуда достаточно пристальный взгляд смог бы вырвать россыпи фотографий - вспышек сознания (таких же непостоянных как та ветреная подружка, с которой он познакомился прошлым летом). Еще тысячи нахлынувших воспоминаний и радужные переливы света на стеклах домов после внезапно пролившегося весеннего дождя... что это было? Если бы все было так просто, и достаточно сейчас было на секунду запрокинуть голову и заглянуть в это бесконечно далекое, пронзительно-синее и такое непонятное небо... Если бы лишь на мгновенье он смог забыть, как тогда, полгода назад, зима неумолимой рукой хирурга-маньяка безжалостно и неотвратимо срезала обрывки снов, не давая ответов...»

Я вспомнил тот день, когда лег на снег посреди замерзшей глади этого самого озера, широко раскинул руки и открыл глаза... Ослепительно-белые облака проплывали в далекой синеве, меняя форму и направление неторопливых мыслей, постепенно оставляя ощущение прекрасной и почти не пугающей теперь пустоты. Нагромождения образов, как айсберги посреди выжженной аравийской пустыни, заполняли меня и, покачивая на волнах бесконечного зеленого моря, уносили вдаль. Тогда мне вспомнилась одна старая библейская легенда о потомках ангелов, очаровывающая своей мистической красотой и тайнами древности. Это легенда о тех, что были призваны следить за жизнью наших далеких предков, но не смогли устоять перед лицом прекрасных юных созданий, о тех, кто слишком хорошо знал, что такое любовь. Легенда об ангелах, что подарили земным женщинам детей рожденных от неземной любви. Однажды эти красивые и добрые дети, рожденные от любви небожителей и земных красавиц, повзрослев и впитав премудрость того простого уклада жизни соединенную с великим Знанием, что дали им отцы, научили людей медицине и ремеслам, политике и торговле. И хотя цена за это оказалась слишком высока, а загадочного Экклесиаста заставило через пару веков написать горькие слова: "кто умножает премудрость - умножает и скорбь", мы до сих пор до конца не готовы понять их предназначение на земле. Предводитель ангелов, известный нам под именем Азазель, был тогда низвергнут и проклят Богом. Сердце его было погребено среди камней в той самой аравийской пустыне, а бессмертная душа - на тысячелетия заключена в созвездии Ориона. Людей, что познали счастье жить бок о бок с ангелами ждали тяжелые испытания... Но это и все, что мы знаем об этой, забытой веками и почти не сохранившейся в первозданном виде легенде. Кто знает, быть может Ной не был единственным выжившим свидетелем Всемирного Потопа среди тех, кто заплатил за познание добра и зла. Возможно, он и сам был Одним из Них...
Во всяком случае, после того сумасшедшего года я свято поверил в то, что ангелы все еще говорят с нами. Говорят устами тех, встречи с которыми столь же мимолетны сколь и незабываемы - своей щемящей грустью, навертывающимися на глаза горько-солеными слезами, что так трудно бывает скрыть. Незабываемы болью ничем невосполнимой утраты, долгими годами потом приходящей расплатой за миг такого близкого, безоблачного счастья, что казалось только лишь вчера, вот-вот, - здесь, рядом держал в своих руках!
И сейчас я думал о том, что боюсь себе признаться в такой, в сущности простой, как и вся земная любовь вещи. Признаться в том, что она... Та, которая оставила неизгладимый след в моей памяти и в моей душе - в действительности спустилась с небес. Просто чтобы научить меня чему-то, во что я хотел и боялся поверить всю свою жизнь. Быть может, и мне самому не раз доводилось спасать ее в наших прошлых жизнях. (Тогда, в средневековом Париже на набережной Сены, она еще была в белом платье и пыталась скрыть душившие ее рыдания... и тогда, в 1880 в Индии, когда я вытащил ее истекавшую кровью из под пуль начавшегося народного восстания. Все, что я мог запомнить из обрывков своих удивительных снов. А узнавал я ее каждый раз, случайно встречая на улице, по бесконечно глубоким озерам глаз, отражавшим небо...). И все это - лишь ради этой сумасшедшей и стремительной вереницы событий, о которых я наконец-то решился рассказать. Событий, которые невозможно объяснить ничем, кроме чуда.

глава 1. Страсть
Итак, с чего все началось? Как-то Хорхе Луи Борхес заметил, что наша жизнь - всего лишь сон, и все мы только снимся Богу. Кто-то справедливо скажет, что у Творца - больное чувство юмора, а порою ему и вообще, на нашу беду, снятся кошмары. Но с некоторых пор я начал задумываться о том, что иногда его безмятежный сон озаряет счастливая улыбка... История эта произошла давно и с тех давних пор мне уже не так бесспорно вериться в то, что любовь не способна привязать нас навеки к человеку, которого мы любим. Любой, кто хоть раз всерьез задумывался над предметом любви или переживал расставание с близким человеком, рано или поздно понимал, что любовь абстрактна, как огромное зеркало, она – взгляд, направленный во внутрь; это свет, который мы в момент обострения всех наших чувств проливаем на человека, которого любим. Эта история о том, что иногда в человека, которого мы сильно любим, вселяются ангелы... и они говорят нам о чем-то тихонечко или с жаром его устами... именно тогда и происходят с нами чудеса… Вы ведь знаете, как это бывает? Очень сильное чувство, страдания, разочарование, ревность, расставание, боль утраты... и вот за какой-то час – что с нами происходит? Нельзя разлюбить за один день, но за один день можно понять, что не любил никогда. Когда то и я в это искренне верил.

продолжение следует (если кому интересно :roll: :oops: )