Интересно порой отследить себя на длительном участке времени. Вот, сохранились обрывки за пять лет, почти дневник )))))))))

2005:
Храни меня, как каплю боли,
глоток свободы, веры нить.
Храни, теряя силу воли.
Храни, когда не хочешь жить.
Храни своим тихим дыханьем.
Биеньем сердца береги.
Не верь отчаянным прощаньям.
И, отпуская, всёж храни.
Как хрупок мир, как долга память,
пучина горя глубока.
Пусть сердце бьётся между нами,
когда безмерно далека.
Когда слова начнут стираться
волнами ледяной реки,
хочу в тебе я оставаться
памятью нежною любви.

2006:
Мрак кипел и смолой окутывал,
мы стоим над холодной бездною.
Что-то помним, но очень смутное.
Только уж не вернёмся к прежнему.
Мы идём, а следы смывает
позади грозовыми ливнями.
Что нас ждёт впереди - не знаю,
обещаю, мы будем сильными.
Наступаем на тонкий лёд,
каменея до слёз от холода,
взявшись за руки, мы идём,
и для жалоб не видим повода.
Серебрится небесный свод,
свет реки отражает линия.
Возвращаемся в свой черёд
в дом остывший, покрытый инеем.

Ты помнишь небо? Даль, свобода, высь.
В горящем сердце звёзд мы зарождались.
Крылатой вспышкой устремлялись вниз,
к земле, поближе, плотью облекались.
Теперь мы разные, как люди, эльфы, орки,
драконы, воины, лжецы и короли.
Нам тронный зал - унылые задворки.
И чужды правила детей земли.
Мы шли, неслись, рождались и летели
нести огонь, губить и воскрешать.
Бесчестно, подло, глупо - не умели,
ценя лишь право искренне дышать.
Один увлёкся истины заветом,
другой боролся яростно за честь.
Мы разделились между тьмой и светом,
но не продались никому за лесть.
Путь завершён, как камень преткновенья,
столкнув людей с их истинным лицом,
дотла, до пепла, дети вдохновенья,
обрезав нити, в пустоту идём.
Не привыкать скользить над мёртвой бездной,
теряя пульс и превращаясь в свет.
Пусть исчезает прошлое бесследно
воимя новых, не рождённых лет.

Холодный свет, рассветный, гаснут звёзды.
Замёрзшей розой рассветает даль.
Ледракский ветер отметает грёзы,
чтоб по-осенни обнажить Печаль.
Густых волос не тронет, пряди вьются,
сметая след в жемчужно-тихой мгле.
И, хрупко прячась в шёлковых ресницах,
босой ногой ступает по земле.
Нарушив рос сверкающую россыпь,
смахнув полог тончайших паутин,
небрежный взгляд на суетное бросит
и спрячется среди пустых картин.
Как чистый лист в резной изящной раме,
поманит кисть желанием творить.
Но прикоснётся, как к открытой ране -
и в новь в рассвет, чтоб по росе бродить.

2007:
Ты же знаешь, я вольная птица,
не подводят два сильных крыла,
что ни сложится, ни приключится,
нет того, что бы я не снесла.
Я - дитя проливных ураганов,
яркой вспышкой слетела с небес.
Я - живая и жгучая рана
в каждом сердце, что встретилось мне.
Не боюсь ни молвы, ни наветов,
не ищу похвалы, чужда лжи.
Ослепляю пронзительным светом,
наступая босой на ножи.
В неприступности острых осколков
не людскою цвету красотой.
Ты же знаешь, безжалостно-горькой,
для тебя существую собой.
Только если удар ТЫ наносишь,
он стирает на камне мой след.
Гневно глянешь, ни слова не спросишь -
а меня и на свете уж нет.
Я воскресну не здесь, не такою.
Отсечённая прядь путь назад.
С новорожденной искренней болью
буду снова спускаться сквозь ад.

Уже не будет так, как прежде,
холодный дождь, звон пустоты.
И, словно капли на одежде,
уходят в прошлое мечты.
Глубокой раной в самом сердце
не заживёт обиды след.
Не больно зомби, нет надежды,
и всё, что нужно - тихий склеп.
Не тронь неосторожно руку -
она итак горит огнём.
Беззвучным воем гонит муку,
от солнца убегает днём.
Оскалом выглядит улыбка,
и вера иссякает в ноль.
Не важно, чьей была ошибка,
а каждый фибр пронзает боль.
Лишь чувство боли не отринуть,
в нём к жизни тоненькая нить,
покроют душу мрак и иней,
но не убьют, пока болит.
Пока способна снова верить,
не примеряться с пустотой,
пока сквозь запертые двери
доносится безумный вой.
Осколки льда пронзят ладони,
рванётся время пульсом вспять.
Поток чистейшей светлой боли
на грань способности летать.
Где разрывают чувства слёзы,
теряется желанье жить.
Пройдя упрёки и угрозы,
простить кого-то, возродить.
И солнце - только лучезарным,
и веру - только до конца,
необъяснимой и внезапной,
вернёт и воскресит гроза.
И вопреки, назло, сквозь хаос
летит, как остров золотой,
простая искренность, и знает,
что может спорить с пустотой!

Ты готов для меня принять в сердце шипы?
Мне нужны, хоть колючи, объятья твои.
Ты готов успокаивать бури и шквал?
Ты прекрасна во гневе.. ты выше похвал.
Я так часто бываю с тобой не права...
Справедливы, но горьки и остры слова.
Я спокойно с мечом на тебя нападу.
Улыбнусь, отберу и тебя обниму.
Я хвалюся поклонниками иногда!
Я же знаю, ты сердцем чиста и верна.
И пока солнце в небе и твёрда земля..
я покорна тебе. Будет так. Я твоя.
Нас страдания ждут, раны, крики и боль..
Никогда! Я сотру горечь, беды все в ноль.
Будет трудно сражаться в неравных боях.
Ты всесилен, запомни. Я - сила твоя.
Я порой ошибаюсь, нам вместе платить.
Это счастье! Ошибки и будни делить.
Ты украсишь весь мир, как весною цветы!
Я слабею, но сильным становишься ты.

- Как больно, ты помнишь?
- Не помню.. лишь ветер и небо, тепло.
Лучистое солнце сияло, кружилася я босиком.
- А яд?
- Помню лишь возрожденье. Искрился в душе моей смех.
И золотом ярким свеченье лилося из сердца для всех.
- Ты помнишь проклятья?
- Нет, стоны.. тех, кто бесконечно любил.
Смотрел, содрогался и помнил. Старался спасти, был так мил.
- Предательство помнишь? Да, помню.. как вера людская хрупка.
Как холодно сердце. Как сложно понять, когда так далека.
- Ты с ними?
- Ты разве не знаешь? Всегда на границе миров.
Не там и не здесь.. ускользаю. И вновь возвращаюсь из снов.
- А ждут ли?
- Какое мне дело. Мне сложно ходить по земле.
Им – твёрдость, уверенность, смелость. А мне – полыхать в синеве.
- Зачем ты?
- Ненужно быть рядом. Пусть вера заменит нам плен.
Пить чашу с чужим, горьким ядом, свою отдавая взамен.
Отдай свою грусть.
- Тебе надо? Осклизлый, колючий комок.
- Дам радость взамен, она рядом, смотри, полыхает восток.
- Прошу только, будь осторожна.
- Мне поздно искать путь назад
Куда ты теперь?
- Выбрать сложно. А ты?
- В твой обмененный Ад.
- О, Боже!
- Да что ты, не бойся. А хочешь, тебя проведу?
Да, в Ад. Но со мной, успокойся. Я Солнышко даже в Аду.

Ты меня не услышишь: я радость и боль в твоём сердце.
Молчаливая вера, строптивый и честный порыв.
Я - та странная цель, за которую катится битва.
То, чего не забыть, не забросить, однажды открыв.
Отзовусь не словами - лучами на утреннем небе.
Горьким пеплом пожарищ, нытьём от полученных ран.
Я - та сила земли, что ты ищешь в поджаристом хлебе.
И тот герб, что ты принял, которому клялся ты сам.
В каждой капле крови, в каждой твёрдой, проверенной мысли,
твоя бездна страстей и вершина твоей чистоты.
Я всегда далека, никогда над тобой не нависну,
иной расы.. и всётаки, я - это ты.
За тобой не пойду, мне не нужно, я всюду с тобою.
Затянулася рана, и бодрость вернулася вдруг.
Хочешь, Солнцем зови, хочешь - верностью, хочешь - любовью.
Это бой, я скорее твой враг, а не друг.
Мы с тобой далеки от слепого кому подчиненья.
От ленивой зависимости, от готовых корон.
Наша участь - победы, полёты, забвенье.
Молчаливая слава и громкая ругань ворон.
Встрепенись - нам пора. Засиделись на вянущих лаврах.
Зажигаю мосты, обнажаю клинок - снова впуть.
Мы на равных с тобой. Общий пульс громыхает в литаврах.
Встретим вместе судьбу, отпуская всё, что не вернуть.
Пусть сверкают мечи, пусть касаются духа и крови.
Этот танец лишь наш - в ярком свете огромных костров.
Я смотрю на тебя - и слабеет усилие воли.
Исчезают заклятья набором бессмысленных слов.

Могу молчать, ведь ты читаешь мысли,
Могу бежать, ты всё равно сильней.
Я не боюсь, несётся время быстро,
Не изменить тепло руки твоей.
Тебе – вершин суровое молчанье,
Вершить судьбу миров далёких звёзд.
Мне – на земле, в уютном ожиданьи,
Хранить цветы в бушующий мороз.
Мне – безрассудство, искренность, наивность,
Святая вера в лучшего тебя.
Тебе – быть мудрым, нежно улыбнувшись,
Беречь меня от самоё себя.
Смиряя гнев простым руки касаньем,
Развеяв ярость искренним «люблю»,
Хранишь в душе, как жизнь, в глубокой тайне,
Строптивую, прекрасную, свою.

Пускай, мне будет капельку труднее
брести под мёртвым гнётом тишины.
Тебе пусть гомон птиц будет слышнее
среди пушистой, ласковой зимы.
Я выживу в пустыне раскалённой,
коль небо будет чистым над тобой.
Мы как сосуда два соединёнынных,
с живой, чужой, и мёртвою водой.
Спасибо, что испуганною верю,
что, убегая, мне не сделать шаг.
Что не собой быть так и не умею,
спасибо за тебя, любимый враг.
Мне суждены лишь бездны и высоты,
тебе - и сила и тюрьма земли.
Мы говорим лишь с грустью и упрёком,
и прикасаемся лишь лезвием секир.
Ты подарил мне яркое светило,
чтоб уберечь от хаоса и зла.
Сберечь наивной, нежною, строптивой
знакомую, любимую, врага?

Огонь и пустыня, и искрами иней,
и снова пылает огонь.
Холодным распятьем венчальное платье
не смей, не касайся, не тронь.
Ступаю босою, трава под росою
как мягкий живительный шёлк.
Кинжал окровавлен, любимый отравлен -
из ведьмы большой вышел толк.
Антирия рядом, проклятие ядом,
и с неба кровавая мгла.
Лишаюсь дыханья, одним лишь сознаньем
я путь продолжаю. Смогла.
Клинок призываю, к нему я ступаю,
а вслед мне несётся: "Постой!"
Прошу о прощенье: из развоплощенья
меня не воротишь рукой.
Расплавился разум, случилось всё сразу,
но в пропасть срываюсь опять.
Под пепельным солнцем уже не вернуться,
до капли чтоб кровь потерять.
Без чувств и устоев, прозрачной, пустою,
в сияньи невидима дня,
останусь с тобою, моей Тишиною,
и время пройдёт сквозь меня.
Не зная усталость, насквозь через скалы
свободно от глаз ускользать.
Ведь я не солгала, мне нужно так мало,
лишь то, что смогла бы терять.
Тебе хватит веры, мой мудрый без меры,
чтоб знать, что останусь с тобой?
Смотреть улыбаясь, как плачу и каюсь,
и принять меня вот такой.

Мой друг, к тебе стремлюсь душою
вдоль тонких линий, по судьбе.
Побольше бед - делить с тобою,
победы отдавать тебе.
Крылата, далека, незрима,
не нависаю над душой.
Твоя свобода неделима,
как твоё право быть собой.
Я просто молча буду рядом,
твоё решение приму.
Я выпью чашу с твоим ядом,
вслед за тобой пойду во тьму.
В бою клинком блестящим стану,
построю невесомый мост,
сотру и заврачую рану,
чтоб смог подняться в полный рост.
Но будет много километров
и сотня пропастей вдали.
И даж на расстояньи метра
я не коснусь твоей земли.
Я - в храме тихая молитва,
короткий дар незримых сил.
Я не спасение, я - битва.
И мир тому, кто победил.
Нет. боль меня не остановит,
и кровь твою легко пролью.
Ведь каждый путь быть должен новым.
А нужно будет - дам свою.
О чём ты думаешь - не знаю,
твой путь мне чужд, а мир далёк.
Я только ясно ощущаю,
когда в тебя летит клинок.
Всему своя судьба, я знаю,
но ты - да будешь невредим!
И тот кинжал я всёж поймаю.
Пред самым сердцем, пред своим.

Уже скоро. Уйдёт навсегда
всё, что было чудесным и милым.
Убегают от нас поезда,
оставляя немного родными.
Покидаем пустынный перрон
с гордым чувством, что всёж добежали,
и по лужам идём босиком
с очень тёплой и тихой печалью.
Разливается в небе весна,
от земли поднимаются силы,
никогда не забуду тебя,
самый добрый, отзывчивый, милый.
По аллее за руку ещё,
ещё есть что спросить нам и вспомнить,
изредка прикасаясь плечём,
утихает желание спорить.
Скоро будем прощаться с тобой..
каждый сядет к себе на галеру,
уносимый своею судьбой
от любви и последней и первой.
И любим будет кто-то другой,
и единственной станет другая.
Не узнаем друг друга с тобой,
иногда вдалеке замечая.
Кто-то будет достаточно смел
настоять, удержать и остаться.
Уставая от слов "не успел",
перестанем красиво прощаться.
Сердце сжалось устало, безвольно,
губы жжёт немой крик "Догони!".
Не обидно, не страшно, не больно.
Позади остаются огни.

Красивый танец, будто на Арене
сошлися в битве Хаос и Закон.
Один - в броне, выносливей, чем время,
другая - в платье из сплошных шипов.
Он насмерть бил, она же возрождалась,
живой лозой скользала под доспех.
И острый шип в тончайший нерв вонзала.
Конвульсии. Ничья. Успех.
Танцует сердце с лезвием Секиры,
и капля крови обжигает сталь.
Дрожат, нежны, но чувственно-строптивы,
летят навстречу. Им совсем не жаль.
В руке - цветок, прекраснейший и яркий,
но струйка крови от чего бежит?
Виной другое, прошлое несчастье,
и нежный жест пронзает острый шип.
Столкнулись в битве иль слились в объятьях?
И бьётся бабочка о глыбу льда.
Взрывая окна, клятвы и проклятья,
врывалось солнце в каменный подвал.
Иль гибнет Хаос в ледяном изгнаньи,
иль догорает рядом с ней Закон,
чтоб заглянуть в глаза друг другу тайно,
кружатся в битве множество веков.
Она спешит на гибельную встречу,
он расстоянием пытает дух.
Устав прощать, мириться и калечить,
боясь утратить свой мирок для двух.
Возглавив армии, сойдясь на поле боя
без прав на миг хоть заключить союз,
столкнулась сталь, в её смертельном вое
друг другу шепчут: "Больно, да. Люблю."
Прекрасен танец, но не знает зритель,
что под бронёй и за стеной шипов -
два человека свои прячут лица,
без сил растаться иль коснуться вновь.
Молчат упрямо, но крепки объятья
над самой бездной льда и пустоты.
И кровь и слёзы на песок струятся,
не шевельнутся, статуей застыв.
И также, вместе, вспыхнули, как солнце,
лучистый диск спустился в бездну льда.
Бывает больно, страшно или сложно,
но зато вместе, рядом, навсегда.
Он в ярости сорвал броню и бросил,
и к ней шагнул: "Ну чтоже, убивай.
Я не могу. Спасаться бегством поздно.
Своей рукой освободи. Прощай."
Шипы скользнули, словно ткань, и тоже
остались грудой на сухой земле.
Уже не сталь, коснулась кожи кожа,
уютно прячась на его плече.
Давно не пели над Флаором птицы,
не бился чистым звоном водопад.
Стирались в памяти друг друга лица,
лишь раз взглянув растерянно назад.
Тепла рука в руке, и звонким смехом
наполнен мир, земля и небеса.
На новых землях, новым, лёгким ветром
с тяжёлых трав срывается роса.

2008:
Когда опустится печаль
в безлунный плен моей свободы,
мне никого не будет жаль
под опустевшим небосводом.
Когда сжимает душу боль,
во сне на миг не отпуская,
лишь помнить о тебе позволь,
пусть понарошку, пусть мечтая.
Когда не слышно пенья птиц,
лицо изрезали снежинки,
под масками не видно лиц,
проходят мимо люди-льдинки.
Позволь мне помнить о тебе
и этой памятью согреться.
Ты тёплый свет в моей судьбе,
и эта память будет вечной.
Дни оставляют на песке
следов цепочку, в даль бегущих.
И существует вдалеке
один.. необъяснимо лучший.
Порой подводит сердца стук,
я устаю со злом сражаться,
и только ты, мой нежный друг -
бесценный повод просыпаться.
Открыть глаза и видеть мир,
его наполнить своим смехом.
Среди ненужных, глупых игр
ты - смысл в жизни и утеха.

Шаг за шагом. Следы остаются печатью.
Мы всё дальше. Чужие. Да что ж мы с тобою творим?
Для друг друга уже ничего совершенно не значим.
А ведь было так много даровано нам на двоих.
Промолчу, не расплачусь. Холодной полоскою стали.
Да и ты молчаливей, всё реже улыбка и смех.
Может быть, подождать, может быть, мы немного устали
падать в бездну самим, оставаясь опорой для всех?
Ангел - сила любви. Мы друг другу обрезали крылья.
Больше нам не хранить, и тепла не подарит ладонь.
Дар небес покрывается будничной пылью.
А в душе угасает всесильный, прекрасный огонь.
Он не нужен, ты прав, никому он не нужен на свете.
Только я остаюсь, провожая его до конца.
Я кричу в пустоту - он не в силах мне даже ответить.
Он почти догорел, оставляя пустыми сердца.

Танец сломанной марионетки,
пока струны обрывает нож.
Истекает время, двери клетки
распахнулись, не держа, ну чтож.
И в груди не удержалось сердце,
замер стук. Зависла тишина.
От свободы никуда не деться,
её сталь холодна и прочна.
Взгляд, слова, красивые поступки,
вновь толпа поклонников кружит.
А внутри бессмысленно и глупо
оборвалась основная нить.
Кукла замерла, зависла, спотыкаясь,
нарушая танца четкий ритм.
И смешно и странно ковыляла,
на полу оставив след крови.
И под зала гром и возмущенье
на кровавом замерла полу.
Глупый танец уходил в забвенье,
предав куклу пеплу и огню.

Не много, не мало, красивая добрая сказка.
Приходит весна, прогоняя слежавшийся снег.
Неясной, далёкой блеснёт доверительно ласка.
Но каждый из нас - где-то там, далеко, человек.
С улыбкой смотрю, о другой ты порою мечтаешь.
Немножко горчит, что не твой я совсем идеал.
Немножко грущу, когда занят и вдруг умолкаешь.
Читаю на сердце всё, что утаил, не сказал.
Но так и должно быть, нет места мне рядом с тобою.
Должно быть кому-то - прекрасной, любимой, не мне.
И всё что могу: улыбнуться. Не спорю с судьбою.
А сердце кричит, догорая живым на огне.
Могло бы.. могло быть.. прекрасно, и вместе, и мило.
Не думать, не помнить, смеяться, с ума не сойти.
Немножко совсем, только боль пусть немного отхлынет.
Стараюсь успеть хоть немного твой путь облегчить.

Казалось, в бездну ринулося небо,
упало солнце в океан огня.
Ты точно был.. и всёже, словно не был,
лишь только боль гудит внутри меня.
Казалось, в пламя падаю бессильно,
ан нет - тут холод каменных могил.
Кровь на губах, а на ладонях иней.
Ты просто лгал.. ты вовсе не любил.
Чтож, подавлюсь своею гордой честью,
тяжёлый меч опять скользнёт в ладонь.
Пойду одна там, где мы были вместе,
а память слижет с кожею огонь.
Сожжёт меня - за каждое касанье,
за поцелуй, как ведьму, на костре.
За искренность, за верность, за свиданье.
Пусть уничтожит, это нужно мне.
Но я клянусь, что уж не повторится!
И пусть проходят люди и года!
Не верить, чтоб в кого-то не влюбиться!!
Нет! Ни в кого! Не буду!! НИКОГДА!!!

Пой, соловей, я верю в твоё пенье!
Ты только пой, плотней закрыв глаза.
Не вечен мрак и злобное виденье,
пройдёт оно, пройдёт эта гроза.
Ты только пой всё так же чисто, сладко,
как будто раны не терзают грудь.
И пусть для всех останется загадкой,
что не любовь тебе не даст уснуть.
Пой песню боли, страха и спасенья,
пусть мир замрёт от высшей красоты.
Какою силой ты поверг в забвенье
бездонный мрак - пусть знаешь только ты.

Совсем никто.. ты только след на моей коже.
Ты просто бесконечный поцелуй.
И я никто.. я только нежность тоже.
Мой каждый вздох отчаянно ревнуй.
Я просто так не в силах оторваться
от рук и губ, от теплоты сердец.
Мы лишь друзья, нам тяжело расстаться.
Нас плотно сжал с тобой один венец.
Колючки в сердце и шипы в ладони,
пронзая мозг, влеченья и сердца.
Живу тобой, хотя пароль не помню,
он в моём пульсе.. просто.. до конца.
Мы крах, ты знаешь? Просто смерть друг друга.
В тот миг, когда расстанемся с тобой,
реальных нас уж никогда не будет.
А лишь акаунт и пустой герой.

Я не твоя. Пора уже смириться.
И не с тобой делю я свой приват.
Пора простить, расстаться и забыться.
Тем, кто сумел - респекты и виват!
Я мотылёк, что с паутин сорвался,
и, пережив всё сокрушивший шторм,
самой собой, счастливою осталась.
Как ты - не знаю. У меня всё норм.
Слова красивы, да, не отрицаю,
я мастер сказок. О тебе ль они?
Ты знаешь ли, о чём я забываю?
Какие гаснут вдалеке огни?
Здесь и сейчас. Оставим ложь и трусость.
Всё решено. Всё сделано давно.
Нет радости.. но нет и грусти.
Прокисло просто старое вино.
И то, что было искренне пьянящим,
теперь лишь уксус. Не о нём пишу.
А я живу прекрасным, настоящим..
оставь меня. Не трожь меня, прошу.

Я утекаю, как вода,
я угасаю, будто пламя.
Смотрю сейчас в твои глаза..
и ничего нет между нами.
Я восхожу сквозь снег травой,
я распускаюсь на рассвете.
Прощаюсь искренне с тобой,
а ты.. ты снова не заметил.
Не оставляю след шагов,
а на земле рисую круг.
Нет ни опоры, ни оков,
мой непонятный, верный друг.
Вновь крылья за моей спиной,
утерян щит и брошен меч.
Я становлюсь другой собой,
меняя мысли, чувства, речь.
И снова в пламени душа,
рассудок напрочь позабыт.
Я отдаляюсь неспеша,
мне прошлой.. никогда не быть.

Целуй меня, пока осада,
целуй, пока ещё твоя.
Целуй, мне большего не надо,
пускай для всех вокруг - друзья.
Пока тепло твоей ладони
сквозь панцирь кожу обожжет,
ты обнимай меня и помни..
бой два часа.. и всё пройдёт.
Пока звенят мечи и стрелы,
и смерть вселилась в острия,
мы до безумия здесь смелы,
презрев все "можно" и "нельзя".
И вновь щитом удар отбила,
зажёгся ярко силовой.
Ну что с того, что не любила?
Я так решила, что ты мой.
Взгляд одурманит, будто стрелы,
прижмёшь покчепче. Выстрел. Крик.
Мы по-другому не умели,
средь боя нежность, страсти пик.
Осталось пять секунд, как пламя.
Крит,поцелуй. И мы с тобой.
И вновь расстанемся друзьями..
осады нет, окончен бой.

Крит проскользает по мечу,
охватит лезвие огнями,
проникнет в сталь обрывок чувств,
тех, что пылают между нами.
Огнём, пронзающим насквозь,
багряно-алым, пылкой кровью.
колени раздвигая врозь
минутной яростной любовью.
По позвоночнику пройдёт,
охватит грудь и выгнет тело.
Покой обратно не вернуть.
По блокам лезвие летело,
касаясь ласковой чертой,
дразня, по нервам, как по струнам.
Мы странный бой ведём с тобой.
Не убиваем, а танцуем.
Шаг, поворот, прогиб, прижал.
Не вырваться и не отдаться.
Вверх по бедру скользит кинжал,
и всё трудней сопротивляться.
Броня слетает, что? Дебафф?
И хаос обжигает кожу.
Куда девались честь и страх?
Такое просто.. невозможно.
Последней маной, силовым -
вответ объятья вдохновенья.
И ночь, от магии застыв,
боится отпускать мгновенья.
От поцелуев не спастись,
от них же и не удержаться,
от близости зависит жизнь,
иль умереть, иль вновь прижаться.
Удар. Стрела в мей груди.
И её сердце обнимает.
Двойным биением своим,
сжимаясь, острие ласкает.
ХП сползает к цифре ноль..
полёт сквозь пламя по прописке.
Забыты слёзы, стёрта боль.
И только ты - безумно близко.
Прижавшись, молча - вместе в офф.
Без уговора вновь встречаться.
Мой нежный друг.. спокойных сноффф.
Да и во сне нам не расстаться.

Я прощаю тебе нелюбовь
за привязанность, верность и слёзы.
Я по капле отдам свою кровь,
и воскреснут увядшие розы.
Я отдам навсегда свою жизнь
за твою неокрепшую веру.
В пустоте и молчаньи - держись!
Слушай пульс, и держись, ты же смелый.
И когда поглощает игнор,
ты смотри - наша связь неразрывна.
Мы выносим себе приговор,
но друг к другу стучимся призывно.
Нет во мне поглощающей страсти,
я холодное пламя звезды.
Но своею особенной властью
мою преданность ты заслужил.
Я спокойно вонзаю свой меч.
Моя жизнь - за твою. Это малость.
В непрерывной глухой пустоте
мы безмолвными.. вместе остались.

Последняя струна осталась
на ней мелодий не сыграть.
Уберегли - безбожно мало,
но встретились с тобой опять.
В остывшем сером пепелище
в стальном, холодном горьком льду.
Мы всё равно друг друга ищем.
И встретились стобой в Аду.
Забыв о небе и простившись,
обломки крыльев пряча в плащ,
среди камней и душ остывших
звучит знакомое "не плачь".
У каждого своя дорога
и своя горечь на душе,
но вместе легче нам немного
не умереть душой вообще.

В холодный дождь прольются слёзы,
во мне - глухая пустота.
Отныне моё имя - Поздно.
И это имя неспроста.
Бывает уже поздно верить,
вдогонку о любви кричать.
Бывает нечего ответить.
На сердце - холода печать.
Бывает горько это видеть,
и больно это ощущать.
Бывает поздно ненавидеть.
И просто нечего прощать.
И до безумья безразлично.
До боли пусто на душе.
Разумно, тихо и тактично.
И просто.. нечего.. уже.

Сообщение отредактировал Отражение: Jun 21 2009, 11:43 PM

2009:
Не вспоминай, мой друг, меня,
когда среди полей исчезну,
прости наивную надежду,
отдай объятиям огня.
В плавильне алого заката
растает тень и звук шагов,
без сожалений и оков
вновь направляется куда-то.
Ты улыбнись мне и поверь,
что я ищу по свету чудо,
что счастливы мы оба будем,
не там, где расстаюсь теперь.
Путь в отражениях зеркал
пройдёт лишь тот, кто слеп и видит,
он верит, а не ненавидит,
не обвинял и не прощал.

На землю не упало слёз,
поднялся ильный резкий ветер
столь неожиданным ответом
на риторический вопрос.
Вина других - в твоей ошибке
навязывать благую роль
и требовать чужой пароль,
размахивая громко свитком.
Когда присядет на руке
душа на крыльях золотистых,
сожмёшь вдруг лапою когтистой,
не слыша хруст её костей.
Могла б и завтра рядом быть,
но нестерпимо не-владенье,
свободе нет в тебе прощенья,
а близких просто оскорбить.

Не говори со мной о вечном, я юна.
Не говори со мной о сложном, я красива.
И не сердись, невинна и игрива,
в ладонь упала яркая весна.
Лишь в мире двух столь непохожих звёзд
обуглит клятва золотые крылья.
И это сердце не покроют пылью
обрывки снов, сухих останки роз.
Я захочу в отчаяньи не верить,
но будет мир струиться со всех ног,
сквозь сердце - майский, радостный поток
цветов и песен без конца и меры.
Я так бегу, стремглав, из мира в мир,
и звонкий смех вдруг озаряет степи.
И шелест трав ему порой ответит
так тихо-тихо, будто спит эфир.
И будет златом наливаться даль
лесов, полей, небес и подземельев,
от звуков лёгких белоснежных перьев
придёт на смену добрая печаль.
Я проведу рукой по кромке льда -
снег отряхнут доверчивые розы,
о, ты поверь, что ни снега, ни грозы
их не убьют. Ну что ты! Никогда!

Ты только вслух не смей сказать,
пока кипит и мёд, и горечь,
пока до крови ранит слово,
сдирая кожу на губах.
Не оставляй следов во мгле,
одной струны уже довольно,
невыносимо, грустно, больно
ходить по выжженой земле.
Восходим мы на склон горы.
Вдвоём, зачем нам это надо?
Чтобы потом, не вскрикнув, падать?
Когда придётся честным быть.
А я нисколько не боюсь.
Я сердце сохранила чистым,
вспорхнёт сияньем золотистым,
когда бесследно разобьюсь.
Как странно, я тебе не верю.
Но поднимаюсь в бесконечность.
Ты был здесь. Ты силён. Конечно.
А я.. а я летать умею!

Я лёгкой бабочкой искристой
вспорхнула в золотую даль,
не распинай меня, Печаль,
я улетела снежно-чистой.
Я не умею больше плакать,
пережидая снег и гром.
Взмахнув сияющим крылом,
я бурю превращаю в сказку.
Пускай, порой тревожит отзвук,
но я скорее улыбнусь.
Как далеко печаль и грусть.
Как нерушимо это "поздно".
Сияние стальных доспехов
скрывает яркое крыло.
О да, во благо, не во зло
порхает меч с жестоким смехом.

Сообщение отредактировал Отражение: Jul 8 2009, 03:24 PM

Хоть где-то этого не будет,
Хоть где-то, там, где я стою,
Нет погибающих в бою,
Не сожалеют и не судят.
Хоть где-то вольною рекой
Струится с мерным плеском время,
Никто не ставит на колени
И не боится быть собой.
Хоть где-то смех не есть насмешкой,
Кинжал, не дрогнувший в руке,
Предназначается тоске,
пронзая сердце не поспешно.
Хоть где-то не плюют в лицо,
Не предают во благо лестью,
Упругой, справедливой плетью
Срывают маску и клеймо.
И любят из последних сил,
Взахлёб, в отчаяньи, слезами,
Шепча дрожащими губами,
Что верят тем, кто сердцу мил.
Хоть что-то не испортит страх,
Хоть где-то не боятся раны,
И не считают это странным,
Пылать, не обращаясь в прах.
Хоть здесь не принято жалеть,
И жалости хоть тут не ищут,
И боль, и смех приняв, как пищу,
Всё ярче силятся гореть.

Сообщение отредактировал Отражение: Jul 21 2009, 06:52 PM

блин) прозу читал - офигенно)
стихи... ну ооооочень скушная рифма. Честно, вчитываться не хочется.